А. Р. Здравствуйте, Виктор Петрович! Для обыкновенного человека космос это что-то невозможное. Может это достаточно серьезный вопрос для начала нашего интервью, но, скажите, Ваши полеты повлияли на Вас изнутри, и повлияло ли это на Вашу дальнейшую научную деятельность?

В. С. Полеты на меня повлияли, не хочу сказать, что я стал другой, но я стал трепетно относиться к самой планете – к Земле, и, конечно, меня обогатили эти полеты, обогатили многими знаниями во многих науках. Я закончил оптический факультет и занимался оптическими приборами, оптическими системами для контроля чего-либо. А после того как я посмотрел на Землю, посмотрел на атмосферу, посмотрел на все окружение, то в общем у меня появился огромный интерес к исследованиям атмосферы Земли и самой Земли, потому что дистанционные методы исследования Земли только начинались. Космос мне дал многое, я стал более продвинутый именно в тех науках, которые связаны с космосом, а с космосом много наук связано – и астрономия и физика и т.д. Ну и, конечно, духовно…

А. Р. А каждый ли человек может подготовиться к полету в космос?

В. С. Наверное, каждый может, если у него есть мотивация, если у него есть желание, понимание, что это не просто прогулка, а это работа с большой ответственностью. Может подготовиться каждый, если есть справки, которые требуют врачи. Я еще раз говорю: при мотивации, огромном желании. Многие готовились, но так и не слетали, у них как-то не сложилось продвижение самого себя: поддержка формы и получение знаний.

А. Р. Сколько у Вас по времени заняла подготовка?

В. С. Подготовка у меня заняла к первому полету очень мало времени. Я же пришел с Королева, где создавались эти корабли. Я рос вместе с этим Союзом-Т. Я много просидел в контрольно-испытательной станции, работая с машиной. Это была 732 машина. Это были не аналоговые, а первые цифровые модели. Я, будучи инженером, занимался системой управления на вычислительной машине. Поэтому когда меня взяли в отряд космонавтов, у меня ушло всего полгода на тренировки. Мне нужны было освоить только новые системы: скафандр и систему жизнеобеспечения.

А. Р. А Вы были готовы к ощущению невесомости?

В. С. К сожалению, я полетел совершенно не готовый к ощущению невесомости. Я ни разу не летал на невесомость, так складывалось, что я все время сидел в лаборатории, в испытательном центре. После того как я слетал в космос, было очень интересно полететь на невесомость в самолете. Я сделал двадцать горок – хорошо, что я испытал невесомость сразу, а не та невесомость, которая была на самолете. Есть специальная школа, где говорят что можно, а что нельзя: нельзя резко крутить головой, а желание-то есть сразу посмотреть на землю. Но физически это не ощущается никаким образом. Она только помогает, ведь человек работает на орбите. Проблема только с вестибулярным аппаратом, так называемая болезнь движения, но она быстро проходит, через две недели никто не замечает. Когда я провел день на корабле, потом мы состыковались со станцией, я вплыл в станцию и завис посередине, не могу никуда двинуться, болтаю руками и ногами, но стою на месте. Ждал, пока сила инерции меня прибила к одному борту. Потом я уже, конечно, начал как в бассейне – от стенки оттолкнулся ногами и полетел. Еще была проблема вечером, когда нужно ложиться спать, а у нас спальник висел на боковой стенке. И я думал, как же я туда заберусь, не вывалюсь ли оттуда? А потом уже через две недели из дальнего угла летишь и прямо ногами в этот спальник. Невесомость помогала в определенных условиях, когда ты уже привык к ней. Но вещь коварная, когда в первые минуты начинаешь головой крутить. Мы один раз привязали одного из членов экипажа к стенке, потому что сказалась болезнь движения.

А. Р. Возможно это банальный вопрос, но еда в космосе вкусная и отличается ли она от обычной еды?

В. С. Конечно, отличается, ее более тщательно готовили. Первые полеты все было в тубах, все невкусное. Когда открываешь борщ, у него вкус как килька в томате, потому что все консервировалось томатной пастой. Но со временем сделали сублимированные продукты, они полностью высушенные. Заливаешь их кипятком, и получается нормальный борщ или нормальные щи в пакете. Проблема только, когда ешь ложкой, нужно делать это очень спокойно, иначе все улетит, потом не найдешь. Пищевая промышленность подготовилась к полету в космос, ведь пятьдесят лет летаем. Открываешь банку с консервами, там сразу и гарнир, и мясо или рыба. Сублимированные клубника, творог – разнообразная пища и довольно вкусная. Но все равно надоедает.

А. Р. Вы, наверное, скучаете по космосу?

В. С. Да, скучаю, хочу еще, но, наверное, не возьмут.

А. Р. Виктор Петрович, спасибо Вам огромное за это интервью!