Механобр, Монголия
Эрдэнэт
Приближается очередная годовщина пуска совместного советско-монгольского предприятия Эрдэнэт, уникального горно-обогатительного комбината в Азии, точнее, в центральной части Монголии.
Декабрь 1978 года, Эрдэнэт, главный корпус обогатительной фабрики. Специально смонтированный пульт с двумя кнопками — одну из них нажимал заместитель председателя Правительства СССР по внешнеэкономическим связям Иван Васильевич Архипов, вторую — глава Монголии и Монгольской народно-революционной партии Юмжагийн Цеденбал. Рядом легендарный министр цветной металлургии СССР Петр Фадеевич Ломако, бессменно занимавший этот пост почти 50 лет. Правда, министры были тогда другие — компетентные в порученных им отраслях, реальные лидеры.
Ломако волновался, и было от чего. Он знал проблемы, возникшие при подготовке пуска. Одновременное нажатие двух кнопок запускало вращение двух мельниц, пока только двух, одной сдвоенной секции измельчения. Всего их было восемь, если считать мельницы, или четыре, если секциями. При пробных запусках этих уникальных агрегатов объемом 300 кубометров каждый, изготовленных, кстати, на Новокраматорском заводе в Украине (тогда говорили исключительно "на Украине"), их электродвигатели, сделанные уже на нашей ленинградской "Электросиле", потребляли такое количество энергии, что весь Эрдэнэт, в котором тогда жило уже не меньше десяти тысяч монгольских и советских специалистов, полностью обесточивался и погружался в темень, если дело было вечером.
Это повторялось много раз, и вечерами на кухнях у наших спецов всегда были под рукой свечи, чтобы не допивать самогон (а ничего другого не пили) в темноте. Конечно, к торжественному пуску наши электрики, проектанты и будущие эксплуатационники чего-то "наколдовали", но тревога была у всех, а у министра — особенно. Но все прошло ладно, порадовались, выпили, комбинат, как мы говорили, закрутился. Заметим, что это было на тот момент самое крупное медно-молибденовое предприятие в мире. И самое современное. Основную часть проекта, горную и обогатительную, делали московский "Гипроцветмет" и мой "Механобр". На предприятии, где перерабатывалось на тот момент 16 миллионов тонн руды (а теперь намного больше), не было ни единого импортного болта, все оборудование из Советского Союза — уникальные дробилки, грохоты, мельницы, флотомашины. Каждый месяц на комбинате появлялись гости-делегации фирм из Штатов, Канады, Германии, Франции... Приезжали посмотреть и предложить купить у них что-нибудь из машин и оборудования. А уезжали с пониманием того, что дело это безнадежное, здесь они не нужны.
Орден "Полярная звезда"
Через несколько месяцев после пуска меня пригласили на прием к Цеденбалу, монгольский генсек вручил награду — орден "Полярная звезда", очень уважаемая в Монголии награда. И было как-то удивительно — всего-то 35 лет, беспартийный, и вдруг — орден Монгольской народной республики!
Правда, пользу и удовольствие это доставило всей нашей советской колонии в Эрдэнэте. Наши командировки прерывались периодическими полетами домой, как мы говорили, в Союз. И конечно, всем хотелось привезти близким что-нибудь особенное, этнографичное, что встречало сопротивление со стороны монгольской таможни в Улан-Баторском аэропорту. Уже тогда мы начали понимать, что чем беднее страна, тем принципиальней местная таможня. Выручал.... тот самый орден, на который эти ребята реагировали как на появление живого Будды. И каждый раз начиналось развлечение. Когда под Новый год собирался домой, еще батальон наших спецов старался правдами-неправдами узнать, на какой день у меня билет на самолет, чтобы, как они говорили, "пристроится в фарватер". Приезжали со мной в аэропорт человек 15–20, у каждого было по 6–7 узлов, чемоданов (кто знает, что ребята тащили домой). От меня требовалось подойти к таможне первым, распахнуть небрежно полушубок, обнажив орден на лацкане пиджака, и сказать склонившемуся в поклоне таможеннику, показывая на выстроившихся за мной в линию соотечественников: "Это со мной". Действовало безотказно!
Все проходит, прошла и моя монгольская эпопея. Почти 25 лет сам там не был, хотя постоянно, не отрываясь, занимаемся предприятием, много им помогаем. С тех пор и лежит орден в ящике письменного стола, без особого дела. На таможне он теперь не нужен!
Леонид Абрамович Вайсберг
член-корреспондент РАН
Февраль 2016 г.
Метки: Механобр