«Пепельниц с балкона мы не бросали». Интервью с В. П. Савиных
Для начала я бы хотела поговорить о Вашей книге «Записки с "мертвой" станции». Вы несколько раз описываете традиции, которые, видимо, приняты у вас, космонавтов. В частности, «Чегеты» привезли вам на корабль «традиционно орхидею». Можете пояснить подробней, что это значит?
В. П. Савиных. Когда приходят в гости, то всегда с цветами. Я думаю, что это хорошая традиция в нашей стране, ну, и в космонавтике тоже. Орхидеи – это те цветы, которые растут в условиях невесомости. Еще во время моего первого полета мы с собой тоже привезли орхидеи, и они на протяжении всего полета были живы. Мы их периодически поливали, они даже дали какие-то новые побеги. И потом, когда мы вернули эти орхидеи на Землю, то их размножили и вывели сорт таких «космических» орхидей. Вот поэтому на протяжении многих экспедиций орхидеи всегда присутствовали на борту орбитальной станции «Салют», и на «Мире» тоже. Вот и нам ребята привезли орхидеи.
А еще можете рассказать о каких-то других традициях, принятых у вас?
В. П. Савиных. Ну, у космонавтов много всевозможных традиций. Мы всегда смотрим «Белое солнце пустыни» перед тем, как лететь в космос, за день до этого. Когда мы уходим, перед полетом, всегда играет какая-то мелодия, все аплодируют до посадки в автобус. По традиции, всегда два автобуса едет. В первом – основной экипаж, а во втором – дублирующий. Эти традиции соблюдаются еще со времен полета Ю. А. Гагарина. Помню, присутствовал при отправке экипажа товарищей. Когда ребята выходили из гостиницы «Космонавт», которая на Байконуре находится, Алексей Архипович [Леонов] увидел, что навстречу идет женщина с пустым ведром. Он ее потом очень сильно ругал, а она тоже потом переживала, пока полет благополучно не кончился. После этого были моменты, когда специально присылали женщин с полным ведром. Такая вот была шутка.
В своей книге Вы часто упоминаете, что не успевали выспаться или поесть, много работали. Не могли бы рассказать, как ощущалось время в космосе? Наверное, оно протекало по-другому?
В. П. Савиных. Время в космосе ощущалось моментами подъема и отбоя. Мы жили по московскому времени, и нам было не важно, на какой стороне планеты находимся. Естественно, в 8 часов утра – подъем, дальше – традиционно умывание. Чем в космосе хорошо? Там на работу ходить не надо. Утром проснулся, молнию на спальнике расстегнул, вывалился оттуда и все, начинаешь заниматься всякими своими делами. Я вставал раньше, чем командир, и всегда успевал подогреть продукты питания, которые мы закладывали в печку, в СВЧ. Завтракали вместе. И с Ковалёнком вместе завтракали, и с Джанибековым, а обедали и ужинали в зависимости от того, как идет работа. Если сеанс связи или какие-то эксперименты контроля над Землей, то приходилось в карман запихивать несколько сухофруктов в пакетах. Летаешь себе по станции, доставая из кармана что-нибудь и съедая. Если день закончился хорошо, без внештатных ситуаций, если все было найдено, все сделано, все программы выполнены, то уже вечером, где-то часов в девять, садились ужинать. «Садились» – это условно. К столу привязываешься и сидишь около него. В одиннадцать часов должен быть отбой. Но мы не всегда успевали все сделать к этому времени. Часто где-то в районе полуночи ведущий специалист по связи, дежурный на Земле, сообщал нам какие-то сведения: что произошло, кто, где, чего, счет футбольного матча или новости от семьи. День протекал за работой. Естественно, на борту было сделано очень много всевозможных экспериментов: геофизические (мы следили за Землей, фотографировали ее) или связанные с плавкой твердых и других металлов. Были специальные печи, где мы пытались сделать сплавы совершенно разных материалов, которые на Земле невозможно осуществить. В космосе есть невесомость и вакуум. Благодаря этому можно было чуть ли не сварить, например, алюминий со сталью. Или электрофорез делали, получали сверхчистые материалы для биохимии. Экспериментов было много: наблюдали за звездами, за океаном (очень большая программа была по океану), ну и за атмосферой, конечно. Атмосфера всегда интересовала, потому что всякий раз над каждым регионом она разная. Я, например, очень много занимался серебристыми облаками.
Скажите, а насколько тяжело перестроиться в психологическом и физическом плане после долгого пребывания в космосе? В фильме «Салют -7» один из главных героев вначале не может быстро адаптироваться к пребыванию на Земле и случайно роняет пепельницу с балкона.
В. П. Савиных. Когда я летал, то думал: вот как же я утром проснусь и вывалюсь из спального мешка, а сам-то – в кровати. Но после первой же пробудки ночью, когда мне нужно было идти в туалет, я точно поставил ноги на пол и пошел, понимая, что нахожусь на Земле. Не было никаких особых проблем, пепельницы мы не бросали. Это придумки сценариста.
Я знаю, что Вы уже много раз высказывались по поводу фильма «Салют-7». В частности, говорили, что три года воевали со съемочной группой. Почему они не приняли Ваших правок и исправлений в сценарии?
В. П. Савиных. Это был их вымысел. Я работал с ними долго. Началась съемка фильма с моей книги. Они узнали, что есть такая книга и приехали ко мне. Тут, вот за этим самым столом, мы много раз вели беседы. Я рассказывал, как все было на самом деле, что было бы неплохо показать. Они это все записывали, уходили, потом мы опять встречались. В завершение фильма им был особенно нужен какой-то пожар или еще что-нибудь. Я категорически возражал по поводу солнечного датчика. Когда был готов сценарий, они мне его привезли, я ознакомился с ним, почеркал очень прилично. Особенно финал, где пожар, драка с Джанибековым. У нас не могло быть с Джанибековым никаких разногласий вообще, мы с ним давно друг друга знаем и летали мирно, никаких даже не было вопросов. Я всегда раньше начинал что-то делать, Володя более медленный человек, позже присоединялся. Он об этом и после фильма говорил в интервью, что, мол, Виктор пошустрей был. Значит, я почеркал и отдал им этот сценарий. И все. Больше я их не увидел.
Совсем не увидели?
В. П. Савиных. По-моему, в последний раз разговор был о том, кто будет играть меня и Джанибекова. Они меня потом, через год примерно, пригласили посмотреть версию этого фильма. Планировали сделать его раньше, чем «Время первых». И он действительно был готов раньше. Но Министерство культуры решило, что первым должен выйти тот фильм. Создатели фильма не прислушались ни к одному моему слову. Там, в частности, были такие моменты, когда я говорю после стыковки Джанибекову: «Я с тобой дальше не полечу!» Ну что я – вообще идиот, что ли?! Да и куда я денусь с этой «подводной лодки», из этого корабля?! Отстыковываюсь и улетаю назад?! Таких «плюх» много было. Пожар на корабле, все сгорело, и они вдруг решают, что надо сажать экипаж на Землю, а потом говорят: нет, не экипаж, а одного человека, потому что кислороду не хватит. На чем должен был лететь этот человек на Землю?! На каком корабле? Корабль-то сгорел! Все внутри сгорело, он же неуправляемый! В общем, ерунда все это.
Серьезные размышления о космосе совпали с появлением и развитием кинематографа. Тема космоса практически сразу стала разрабатываться в кино. А какой у вас любимый фильм про космос?
В. П. Савиных. Нет. Я знаю все, что в космосе было, и поэтому у меня нет любимого фильма.
Ну, Вы же их смотрите так или иначе?
В. П. Савиных. Ну да, смотрю. Американские фильмы смотрел. Мне понравился фильм «Аполлон-13». Динамичный, живой и, в общем, ближе к истине.
Что происходит с нашей космонавтикой сегодня? В нынешних конкурентных условиях, когда космической деятельностью занимаются многие страны, а в США уже существуют коммерческие запуски. Все больше частных компаний вкладывается в развитие космических программ. Какова роль России? Какой сегмент может занять наша страна, чтобы не потерять лидирующую позицию?
В. П. Савиных. Мы на той самой нише, с которой начали: первый спутник, первый пилотируемый корабль. Мы так и остаемся на этом поприще как ведущая космическая держава. Естественно, у нас в последнее время есть проблемы, поскольку другая страна, другие направления жизни, другие возможности, другие потребности для космонавтики. Наш бюджет совершенно не сравним с бюджетом американцев. Он у них чуть ли не в 10 раз больше. А мы при нынешних условиях продолжаем сегодня летать и даже построили новый космодром. Мы смотрим вперед, в будущее, с оптимизмом. Но пока у нас нет ресурсов, чтобы делать все быстро. Создается новая ракета, под которую построен космодром. Есть беспилотные корабли, которые решают многие задачи: фотографирования, телевидения… Без этого уже не обойтись. Оборонная промышленность работает в этом направлении. Мы начали делать, как и американцы, новый пилотируемый корабль, который будет называться «Федерация». В 2020–2022 годах он уже будет летать. Конечно, международная кооперация помогает делать больше в общем объеме, чтобы получить знания о Земле и космосе… У американцев сегодня очень правильно построена программа. Кроме государства, НАСА, есть еще три или четыре фирмы, которые сами делают пилотируемые корабли. Схема построена так: государство не мешает им работать, они создают корабль, а после запуска правительство компенсирует эти расходы. Поэтому у людей есть интерес вложить свои деньги. Чтобы получить прибыль, они должны сделать корабль таким, чтобы он летал и приносил пользу. Тогда из бюджета будет получена определенная сумма денег. А у нас, к великому сожалению, ни одна фирма, ни один предприниматель, хотя есть богатые люди, не хотят участвовать даже в коротких программах. Таких, например, как поставка какого-нибудь нового спутника для каких-либо исследования. Вот этим и различаются наши программы сегодня.
В таком случае, имеет ли смысл на сегодняшний день пилотируемая космонавтика?
В. П. Савиных. Конечно, смысл она имеет. Понимаю, что это считается затратным, но иначе космонавтика вообще не будет развиваться. Я, например, когда летал на «Салют-6» и на «Салют-7», занимался контролем за теми фотоаппаратами, которые мы использовали для полета. После того, как мы отработали технологию, стали летать беспилотные корабли, которые выполняют ту же самую функцию. В том же получении металлов без космонавтов ничего не получится. Можно сделать пилотируемую станцию, которая будет летать в беспилотном режиме, но нужно, чтобы на нее прилетали люди, что-то чинили, забирали вещи, привозили новое оборудование. Без пилотируемой космонавтики дальнейшее исследование космоса невозможно. И тем более, если мы говорим о полете на Луну и Марс. Без экипажей все это будет невозможно.
А в чем смысл колонизации космического пространства, на ваш взгляд?
В. П. Савиных. Колонизация – это еще очень далекий вопрос. Конечно, Циолковский мечтал об этом, но, я думаю, с теми темпами развития, которые у нас сейчас, колонизация – это далекое будущее.
Считается, что многие профессии недоступны для женщин. Например, в театральной среде есть такая шутка: «Разговаривая с женщиной-режиссером, постарайтесь не рассмеяться». А какое у Вас отношение к женщинам-космонавтам? Или «космос не для баб»?
В. П. Савиных. Я не так давно прочитал книгу одного американского астронавта, Майкла Маллейна, «Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла». Он из отряда, который был отобран в 1972 году, когда начались полеты на шаттлах. Было отобрано 35 человек: 20 военных, человек 10 гражданских и 5 женщин. Конечно, все эти пилоты относились к этим женщинам с высокомерием. Правда, они также относились и к гражданским. Но после того, как с ними слетала одна женщина, которая делала все и ничуть не хуже, мнение автора книги полностью изменилось. А когда одна из женщин стала командиром экипажа шаттла, мнение изменилось у всех. Да, у нас нет большого количества женщин, которые хотели бы полететь в космос. Нет. Непонятно почему.
Смогут ли полеты в космос когда-нибудь стать доступными для широких масс?
В. П. Савиных. В качестве пассажиров никто не будет летать в космос. Или же заплатите 80 миллионов долларов – и вас пустят хоть сейчас.
Большое Вам спасибо за интервью.