Про собор, про пожар, про добро
Горит собор Парижской Богоматери... Еще раз перечитываю сообщение на телефон: горит собор Парижской Богоматери. И что-то еще дальше. Какие-то дальше еще слова. Что-то про: вы заняты? Как нам быть с нашим туром? У нас же заказ на экскурсию?
Я гид. Один из стойких солдатиков многотысячной армии просвещения, тех, кто превращает впечатления о Париже в бесконечную любовь к этому городу.
Это туристы, — механически думаю я. У них бронь на экскурсию. Да, помню. Все в силе. Но эти слова: горит собор Парижской Богоматери...
Я только что зашла домой. Скорее включить телевизор, думаю я. И посмотреть в интернете.
Загораются экраны. И кошмар реальности обрушивается на меня. Горит собор Парижской Богоматери... Кадры с места событий показывают до боли знакомые места. Видны башни и 96-метровый шпиль в густом серо-зеленоватом дыме на фоне заходящего солнца. Дым густой плотной массой поднимается все выше и выше в небо и медленно дрейфует в западном направлении.
Огонь вздымается в небо. Языки пламени быстро захватывают деревянную крышу. 850 лет французской истории исчезают в дыме, копоти, треске и ужасающем по силе огне.
Как такое возможно? Шпиль и крыша Нотр-Дам укутаны строительными лесами. Издалека они кажутся легкими и изящными, как паутина. Неделю назад здесь начались запланированные реставрационные работы. Уже давно нужно было почистить шпиль, возведенный в 19 веке.
После Великой французской революции конца 18 века, после экспериментов новых властей с заменой традиционной религии на культ разума, после разграбления собора этот символ Парижа стоял в центре города в самом плачевном состоянии. Скульптуры главного фасада изуродованы, витражи выбиты, двери сорваны с петель, и холодный ветер заносит внутрь здания грязь и опавшие листья. Нищие жмутся к колоннам нефа со своим нехитрым скарбом, и бродячие собаки ночуют под чудом уцелевшими лавками. Мэрия Парижа в начале 19 века даже обсуждает вопрос о том, не снести ли собор из-за ветхости.
В 1831 году издается роман французского писателя Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери". И это стало настоящим шоком для французов. Совсем другими глазами общество взглянуло и на разрушающийся собор, и на вопросы национальной гордости. Три предыдущих века французы преклонялись перед итальянским искусством и архитектурой, забывая свои корни. Готика — вот тот архитектурный стиль, то новое, что в далеком 12 веке Франция подарила миру. Этим можно и нужно гордиться!
Роман Гюго стал той последней каплей, которая позволила спасти Нотр-Дам для потомков. Был организован сбор средств на реставрацию собора, и в 1841 году она начинается.
Реставрация собора длилась более 20 лет. Руководил работами архитектор Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк. Это он, знаток и ценитель средневекового искусства, вдохновил строителей, скульпторов, создателей витражей на титанический труд, завершившийся воссозданием собора Парижской Богоматери. На отреставрированных башнях по желанию мастера появились знаменитые химеры, без которых мы уже не представляем себе Нотр-Дам. Виолле-ле-Дюк создает и новый шпиль на соборе, увенчанный галльским петухом. С четырех сторон от шпиля на крышу спускаются бронзовые фигуры 12 апостолов — учеников Иисуса Христа. Апостолы смотрят на город, и только один из них — Фома неверующий — оглядывается на шпиль. Лицо апостола Фомы — это портрет архитектора Виолле-ле-Дюка.
Как же там скульптуры, думаю я, и тут же получаю ответ по телевизору в виде сюжета о том, как четыре дня назад все фигуры апостолов с крыши были сняты. Уф....
Меж тем пламя разгорается все сильнее и сильнее. Где же пожарные?
Лезу в интернет в поисках новой информации, но она очень сумбурна.
Поднимаю глаза на экран. Эти апокалиптические кадры я не забуду никогда в жизни: шпиль собора, объятый гигантским столбом пламени, накреняется вбок, качается и падает. Он, этот шпиль, в момент своей гибели так был похож на живое существо, на мученика, сжигаемого на костре. Казалось, что ты чувствуешь то же, что и он в свой последний час: надежду, осознание неизбежности происходящего, последний рывок в безуспешной попытке избежать гибели, и смерть.
Тысячи людей на набережных замерли в немом ужасе. Казалось, что вот так должен выглядеть конец мира. Прошла минута, другая... мир звуков проснулся и вернул мир к жизни. Эти люди, жители Парижа и туристы из всех стран мира, своим сопереживанием и состраданием заново запустили невидимые часы вечности. И такие простые действия как плач, молитва, возвращают нас всех в реальность. Но это еще не конец!
Пламя все выше и сильнее. Неужели мы увидим, как рухнут башни?
Всматриваюсь в экран. Справа и слева на собор направлены струи многочисленных брандспойтов. Людям, несведущим в пожарном деле, кажется, что их очень мало. Где же авиация, где самолеты и вертолеты? В социальных сетях идет активное осуждение бездействия властей.
Но нам просто не видно, как 400 пожарных внутри и снаружи собора в неимоверной опасности стараются не повредить памятник мирового значения.
Вернувшийся с работы муж объясняет мне, что использовать авиацию в тушении такого пожара — это разрушить собор. Тонны воды, падающие с высоты на лесные пожары, с корнями выворачивают деревья, а сильный ветер, возникающий от вращения лопастей вертолетов, разносит горящие искры на сотни метров. Такое экстремальное тушение в городе с плотной застройкой могло бы привести к непредсказуемым последствиям.
Пожарные, как хирурги на сложнейшей операции, стараются спасти собор. И им это удается. Но об этом мы узнаем только на следующее утро, когда будет официально объявлено, что к 9 часам утра пожар остановлен.
А пока мы видим пожар. Крыша и стропила, построенные в 12–13 веках, исчезают на глазах. Строительство собора Парижской Богоматери началось в 1163 году. На сооружение крыши собора ушло 1300 гигантских дубов, возраст которых составлял 300–400 лет. А это значит, что самые старые из этих деревьев застали еще времена империи Карла Великого, первые набеги норманнов на Францию, восшествие на трон новой династии Капетингов.
Ночь опускается на город. Но люди на набережных не расходятся. Камеры выдергивают из толпы отдельные фигуры и лица. Запоминается хрупкая девушка с огромными глазами. Она стоит на коленях и молится. Своей сосредоточенностью и внутренней силой девушка воодушевляет людей, находящихся рядом. Такое лицо должно было быть у Жанны д’Арк, — думаю я. Много страшных и трагических страниц было в истории этой страны, но, пока будут рождаться подобные девушки, Франция будет жить.
Звонит подруга, тоже гид. По ее голосу понимаю, что она плачет. А я вот не могу, все чувства окаменели. Кажется, что рушится привычный мир. За что? Странный вопрос. Но именно его люди задают сами себе чаще всего.
Я думаю о том, сколько сотен раз я была внутри и сама по себе, и с туристами, и с друзьями. Каждый уголок знаком как родной, о каждой скульптуре и завитку на витражах могу долго рассказывать. И вот всего этого теперь не будет. Много-много лет, а может, и вообще никогда.
Журналисты с экранов сообщают, что сокровища собора Парижской Богоматери спасены. Их вынесли из горящего здания. Это и терновый венец Иисуса Христа, купленный французским королем Людовиком IX Святым в 13 веке после разграбления крестоносцами Константинополя. Это и частица Креста Господня, и один из гвоздей, которыми Иисус Христос был прибит к кресту. Верующие и неверующие вздыхают с облегчением. Нотр-Дам — он для всех. Для всего мира. Это жемчужина готической архитектуры и это памятник высочайшей духовности наших предков.
Президент Франции Эмманюэль Макрон с супругой приезжают на место пожара. Здесь уже находятся мэр Парижа Анна Идальго, архиепископ Парижский Мишель Опети, ведущие искусствоведы и реставраторы Франции. Президент обещает французам, что каков бы ни был исход пожара, Нотр-Дам будет восстановлен.
Напряженная борьба пожарных приводит к видимым результатам, пламя начинает уменьшаться. Нам показывают фото собора с вертолета: огромный красный крест. Как будто тело огромного существа, с которого ободрали кожу. И опять слезы...
Крыши нет. Теперь борьба пожарных идет за то, чтобы потолочные балки не обрушились внутрь, чтобы огонь не перекинулся на 69-метровые башни-колокольни, чтобы не сгорел один из самых больших в мире знаменитый орган Нотр-Дам, чтобы не лопнули от перепадов температуры восхитительные окна-розы с витражами 14 века.
Утром пожарные выходят победителями из этой сложнейшей битвы с силами зла. 12 часов непрерывной работы, ювелирной работы по четкому плану, без паники и без внимания к огульной критике доморощенных специалистов. Итог: каменные опоры собора устояли. А это значит, что мы его восстановим. Всем миром. Как уже бывало, и не раз, во все времена и в разных странах.
И уже с утра пошла информация о больших пожертвованиях на восстановление Нотр-Дам. Французские миллиардеры Франсуа Пино и Бернар Арно перечислили в фонд восстановления 100 и 200 миллионов евро. И каждый желающий может продолжить это благородное дело. Уже сейчас собрано более 800 миллионов евро.
Звоню подруге. Опять слезы, но уже радости. Вместе высчитываем, сколько нам будет лет, если собор восстановят через 10 лет, через 20, через 30. Смеемся и обещаем друг другу: как бы ни сложилась наша жизнь, в тот день, когда собор Парижской Богоматери снова откроет свои двери, мы там встретимся. ОБЯЗАТЕЛЬНО!
И я сижу у окна и думаю: как хорошо, что не только беды сплачивают народы, но и желание восстановить бесценную красоту мира, в котором предстоит жить нашим детям и внукам.
Ирина Иванова-Гарзи